В Москве впервые прошли Рождественские концерты для бездомных — праздничное угощение под аккомпанемент классической музыки (живой звук, исполнители — лауреаты Международных конкурсов!). Организовали торжество православная служба помощи «Милосердие» и Центр оперного пения Галины Вишневской.
— Булахов, слова Чуевского! «Гори, гори, моя звезда!». Исполняет лауреат международных конкурсов Давид Целаури, — хорошо поставленным голосом объявила Алла Басаргина.
— Не-а, как Штоколов он не споет, не потянет, — глядя на молодого высокого красавца-баса, скептически заметил бездомный блондин лет пятидесяти со всклокоченными волосами и следами непростой судьбы на лице.
— Не Штоколов, этот как его…, на Шэ,.. Шаляпин, — исправил блондина сосед слева — без волос, но зато со шрамом по черепу.
— Где твой Шаляпин, а этот тут, — дожевывая салат из гурийской капусты, то ли подначивал, то ли примирял спорящих, гражданин напротив — с подбитым глазом.
Давид Целаури между тем пел так, будто дело происходило не в тентовой палатке с тепловой пушкой, душевой и дежурным социальным работником, рассчитанной на прием и помывку пятидесяти бездомных в день, а, действительно, на международном конкурсе. Впрочем, и все шестьдесят гостей Рождественской елки для бездомных сидели деликатно и чинно — сидели, ели и слушали. Все, ну, разве что кроме самого края стола, где тихонько примостилась и я. Тут наблюдалось некоторое оппозиционное оживление — как и положено на галерке.
— Потянул… Не хуже Шаляпина, — оценил мастерство баса гражданин с подбитым глазом.
— Шаляпин твой босяк, — держался своей линии всклокоченный блондин, и в этой реплике мне почудилось некое высокомерие. — А вы чего записываете? — вдруг, повернувшись ко мне, строго спросил всклокоченный. — Какой канал? Первый? НТВ?
— Я из газеты, — отчего-то оправдывающимся тоном ответила я.
— Газеты скоро умрут! Все! — категорично, как отрезал, заявил белобрысый: перспектива гибели всех газет нас, безусловно, уравнивала.
— Деревья вырубают, из-за этого дыры в космосе. Потепление. Зима не та стала, — на этот раз поддержал товарища лысый со шрамом.
Мне всегда казалось, что всемирное потепление — последнее, что должно тревожить людей без постоянного места жительства, но, по-видимому, общечеловеческие проблемы для моих новых знакомых были важнее личных. Я почему-то вспомнила, как зябко было добираться сюда, в «Ангар спасения», на Николоямскую, дом 55, вспомнила про нынешние Рождественские морозы в Москве, вспомнила, но перечить не стала.
— Газеты все умрут, — будто почувствовав мою слабину, еще раз припечатал белобрысый. — Доллар растет, бумага дорожает.
Между тем концертмейстер Центра оперного пения Галины Вишневской, пианистка Большого театра Алла Басаргина объявила: «Лауреат международных конкурсов Мария Пожидаева. Ария Маргариты из оперы «Фауст», Гуно«. Изящная, в строгом, но изысканном наряде, Мария Пожидаева не вызвала у моих новых знакомых никаких возражений, поэтому сложнейшую арию, в которой Маргарита прозревает истину, мы все прослушали в благосклонной тишине: я просто с удовольствием, а мои новые знакомые, поедая пирог с мясом и картошкой.
— Телевидение тоже умрет, — видимо, желая меня приободрить, вернулся к актуальной теме кончины СМИ блондин, когда Пожидаева покончила с Маргаритой, и зазвучал полонез Огинского (исполнение Аллы Басаргиной).
— Один интернет останется! Там за всеми следят, — продолжил блондин мое просвещение. — Американцы следят. Нет, гречку я не ем! (это уже не мне, а милой девушке-волонтеру, заботливо поинтересовавшейся, все ли хорошо, и почему тарелка с гречневой кашей осталась нетронутой).
— Американцы хотят править всем миром, — доверительно продолжил лекцию мой просветитель, полонез Огинского сменился радостной застольной из Травиаты Дж. Верди (помните, «Налейте, налейте полнее бокалы…»?) в исполнении все той же Марии Пожидаевой, за столами оживились, и, видимо желая как-то соответствовать общему приподнятому настроению, блондин припечатал, — Только Америке хана! Накроет цунами! И смоет. В океан! Ничего не останетя!
Решив, что предсказанные глобальные катастрофы случаться все же не так сразу, а задание редакции не требует отлагательств, я, воспользовавшись застольным оживлением, вызванным талантами Джузеппе Верди и Марии Пожидаевой, направилась в ту часть ангара, где волонтеры готовили праздничное угощение, и включила диктофон.
«Кто Вы? Представьтесь, пожалуйста, кем работаете, давно ли в добровольцах? Что заставило бросить все и на праздник придти работать сюда, а не сидеть дома — у телевизора или Интернета?»
— Наталья, 24 года, менеджер виноторговой компании. В «Ангаре спасения» второй день… Не знаю что, захотелось и пришла…
— Валерия, 27 лет, работаю в финансовом отделе, волонтерю давно, но здесь, в ангаре недавно, обычно я по хосписам… Холодно сейчас, надо помочь людям, не дай бог, замерзнут…
— Лилия, косметолог в салоне красоты, мне 35. Что? Столько не дадите? Девчонки (это уже не мне, а оживившимся подругам), да, я косметолог, если что, обращайтесь! Почему пришла? Знаю, что такое быть бездомной!
— Катя, офис-менеджер в польской компании по производству вентиляционного оборудования, мне 25. Хотела на Рождество сделать что-то хорошее, нашла сайт, увидела объявление, пришла…
— Знаете, как говорят: «От сумы, да от тюрьмы не зарекайся», — беда с каждым может случиться. Кто я сама? Библиотекарь. Вообще, у меня два высших — экономическое и юридическое, но работаю в библиотеке семейного чтения, в Домодедово, приезжайте к нам, у нас много интересного проходит. Со службой помощи связана уже 4 года. У меня было много подопечных, есть женщина-инвалид, с которой мы ходим на службы, в Первой градской работаю с больными, но хочется заниматься этим серьезно. Думаю курсы закончить по патронажу, с бездомными недавно — интересно тут, весело! Как зовут? Юлия! Девочки, тут добавку, компот из мушмулы просят, налейте, пожалуйста!
— Марина, менеджер по продажам, 50 лет, второй день, как вышла. Первый день нас инструктировали, что и как делать, чтобы все прошло без накладок — шуметь у нас нельзя, видите, какие музыканты пришли… Как вышла на «Ангар спасение»? Если хочешь помочь, то всегда можно найти, кому. Я через Интернет сюда пришла, но многие через храм приходят.
Опросив девушек, я попыталась тормознуть ребят, но они были заняты — подтаскивали короба с угощением. Но, если честно, ребят было меньше, что, впрочем, соответствует демографической ситуации. Кстати, о демографии: невест стоит искать в «Милосердии» — все удивительно красивые, нарядные, будто сошедшие с Рождественских открыток (одна барышня была даже с муфтой, которую, правда, пришлось снять — работа!). И уж точно все тут теплые, добрые, жертвенные.
— Я из Перу. В Перу я была язычницей, а здесь я стала христианка, — продолжает мой блицопрос невысокая смуглая женщина лет пятидесяти, говорящая по-русски бегло, но с акцентом. — Регулярно хожу в церковь. Откуда хорошо знаю русский? А я уже тридцать два года здесь в России, мне нравится тут. У меня в родном месте в Перу все язычники — народ кечуа, слышали? У нас язык кечуа. А здесь я христианка стала, здесь христиан много. Какие еще языки знаю, кроме русского? Испанский, французский, английский, немецкий, китайский — я филолог, лингвист, историк. Если надо, кто попал в беду, авария, например, и нужен переводчик, меня все знают в «Милосердии», меня сразу зовут. Хотя дома меня можно только рано утром найти и поздно вечером. Что делаю в «Милосердии»? Все могу. Что надо, то и сделаю. Не только как переводчик. И больных могу обмывать, и одежду раскладываю, сортирую, когда собирают для бездомных и беженцев. В «Милосердии» уже восемь лет. Я всегда занята, свободной не бываю, мне не скучно. Как зовут? По-православному Саша, Капча по-родному, а по-испански Пилар-вэга
— И что, много иностранцев среди бездомных столицы, — спрашиваю я руководителя службы помощи бездомным при «Милосердии» Романа Скоросова, уже выйдя из ангара — чтобы не мешать пению хрупкой и юной Дарьи Дорожкиной (виолончель Елена Скворцова)
— Мы как-то не делаем на этом акцент, наши, не наши! Они все люди, попавшие в беду. Люди совершенно разные, у каждого своя судьба, кто-то приехал на работу и попал в беду. Из Приморья, или из Кубы, какая разница! Кто-то, уже будучи москвичом, живя здесь, потерял жилье. Да, Вы правы, часто в результате криминала. Но, бывает, что и родственнички — «родственнички» в кавычках — постарались. Есть молодые, но много пожилых. Процентов тридцать у нас одних и тех же, тех, кто попал в беду и у кого, можно сказать, неразрешимая ситуация. Но у нас тут в «Ангаре спасения» не только помывочная и место где можно в холодную зиму согреться, поесть. У нас есть социальный работник, бесплатный телефон-автомат, по которому можно звонить по всей России, можно искать работу. Да, общаемся с людьми, психологически помогаем. Только Вы про меня не пишите, зачем? Вы лучше напишите благодарность тем, кто пожертвовал деньги — и на ангар, и на сегодняшний праздничный ужин. Музыканты? Музыканты у нас бесплатно выступают. И в хосписах, и в Первой градской. Это наши верные помощники. Идея Рождественских концертов — духовника службы помощи «Милосердие» епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона. Владыка к нам в обед приезжал, благословил нас, не видели? А Центр оперного пения Галины Вишневской во главе с Аллой Басаргиной сразу отозвался. Они всегда отзываются. Алла Борисовна сегодня даже сказала, что сейчас они открывают новый концертный зал — «Ангар спасения»! (смеется) Ладно, извините, мне некогда, лучше с батюшкой Алексием поговорите — он сейчас выйдет…
Я так и собиралась сделать, подготовив свои вопросы о смысле милосердия протоиерею Алексию (Уминскому), настоятелю московского храма Троицы в Хохлах, одному из инициаторов проекта «Ангар спасения». Но отец Алексий вышел, облепленный старушками и парочкой гостей праздника. Похоже, их волновали более насущные вопросы. Не стала им мешать. В конце концов, милосердие — это не слова, это конкретный человек, которому ты протянул руку помощи.
Мария Городова
