Музей имени Бахрушина представил экспозицию, посвященную создателям легендарного театра и 100-летию со дня рождения Юрия Любимова.
В мемориальном музее «Мастерская Давида Боровского» (филиал ГЦТМ имени Бахрушина) открылась выставка «Боровский — Любимов. 30 лет вместе». Экспозиция подготовлена к 100-летию Юрия Любимова и приурочена к дню рождения его постоянного соратника, художника Давида Боровского. Автор выставки — сын великого сценографа, известный театральный художник Александр Боровский.
Любимов и Боровский встретились в 1968 году. Первый же совместный спектакль «Живой» по повести Бориса Можаева был запрещен. Цензура испугалась правдоискательства жителей русской деревни. Дерзнувшего уйти из колхоза Федора Кузькина, которого сыграл Валерий Золотухин, посчитали бунтовщиком. А создателей спектакля и писателя — антисоветчиками. Через 21 год спектакль наконец увидел свет. За годы он лишь настоялся, как хороший коньяк.
— Я не могу забыть, как мы, зная, что у нас есть пропуск на Таганку, торжествующе, с чувством некоторой самодовольной гордости, проходили через толпу на Таганской площади, — рассказал историк театра профессор Алексей Бартошевич. — Переступая порог Таганки, мы оказывались в совсем другом мире — мире свободы и энергии взрыва. Но у всякой взрывной энергии должна быть своя геометрия. То, что делал Давид Боровский на сцене, — стремление укротить эту геометрию. Что очевидно в представленной экспозиции.
Потом у Любимова и Боровского были «Мать» Горького, «Что делать?» Чернышевского, «А зори здесь тихие» Васильева. И в 1971-м — легендарный «Гамлет» с Владимиром Высоцким в главной роли. Еще одним главным персонажем спектакля был занавес из грубой шерсти, придуманный Боровским. Для постановки, да и для театра он был символом. Тяжелый, грубый, плетеный, как рыболовная сеть, занавес сметал всё на своем пути. На сцене Таганки он был первым и последним. После «Гамлета» сцена театра открыта для зрителей.
В 1975 году о тандеме Любимов — Боровский заговорил весь мир.
На выставке представлено семь макетов декораций Давида Боровского, сделанных к драматическим и оперным спектаклям Юрия Любимова. А также 13 планшетов, эскизы, наброски, страницы записных книжек художника.
— Когда я впервые увидел макет «Вишнёвого сада», поставленного Любимовым в Афинах, то подумал: этими декорациями Боровского всё сказано, это точка, — поделился с «Известиями» воспоминаниями директор Музея имени Бахрушина Дмитрий Родионов. — Кто-то из критиков тогда написал, что «Вишнёвый сад» Боровского — это сад эпохи Чернобыля, когда всё уже теряет смысл. Но прошло время, и кажется, что этот сад стал отправной точкой для многих наших режиссеров.
В 1975 году о тандеме Любимов — Боровский заговорил весь мир. В миланском «Ла Скала» была поставлена опера «Под солнцем яростным любви» Луиджи Ноно. А затем был «Борис Годунов» — шок для эстетствующей итальянской публики. После него Любимова признали легендой театральной режиссуры, а Давид Боровский стал образцом для сценографов. Его имя наравне со Станиславским и Мейерхольдом занесли в знаменитый театральный словарь Патриса Пави.
Год 1968-й, с которого началось сотрудничество Любимова и Боровского в театре на Таганке, и год 1998-й, когда их творческий тандем распался, начертаны белой и черной красками на алых кубах и являются доминантой экспозиции. Решение в стиле Таганки — яркое, эпатирующее, властно привлекающее внимание. В стиле, который почти полвека назад придумали Любимов и Боровский и в котором Таганка существует по сей день.
